Сегодня утром в метро очень запомнился один эпизод, которым спешу поделиться. Я зашел в вагон на Тимирязевской, и встал справа, рядом с дверью, в которую вошел. Слева от нее, на сиденье, буквально в двух-трех метрах от меня, сидели два абсолютно лысых мужчины возрастом около пятидесяти лет. Ближний ко мне, краснокожий, держал на коленях что-то наподобие тубуса с шапкой, в виде кепки, на нем. Он смотрел всю дорогу прямо перед собой. Второй, назовем его беззубый, смотрел на краснокожего и что-то яростно ему говорил. У него было мало зубов, виднелись только по краям, в центре же сгнили, или были потеряны. Не знаю, о чем он говорил первому, да это и не важно, главное как: с сильной мимикой, в чем-то убеждая, вкладывая душу, смотря непрерывно на соседа. Иногда он брал небольшую паузу в несколько секунд, будто находя нить разговора, и снова обращал весь поток своего красноречия на первого. Он не отвлекался ни на кого, обращаясь именно к соседу, тот же ни разу не повернул голову, смотрел все также вперед, и лишь один раз немного кивнул. Такое поведение нисколько не смущало вещавшего, который иногда даже трогал краснокожего, лишь бы привлечь внимание к потоку своих слов. Наконец, когда поезд подъезжал к очередной станции, он встал, попрощался с краснокожим лысым, и вышел. Я понял, что эти двое не были знакомы: когда двери закрылись, и поезд продолжил движение, оставшийся глубоко и с явным облегчением выдохнул.
(Продолжить)
Этим же вечером на Тверском бульваре музыкантам, которые в тот момент не играли, бросил деньги в корф от гитары изрядно подвыпивший человек, и сказал, подняв руку со сжатым кулаком вверх:
- Мы русские. Это главное! Главное, что мы русские, запомните, ребята! - и ушел.
Я так и не понял, почему это главное? И в чем это главное? Представляю ситуацию, когда директор приходит к главному бухгалтеру:
- Вы сделали годовой отчет?
- Нет. Но это не важно. Главное, что мы русские!
По правде, это звучит, как оправдание. Я ленивый, но я русских. Я бухаю, но это не главное, главное быть русским. Как будто сам факт рождения в данной нации дает мне право ничего не делать. Я думал, что главное - это развитие, но, видимо, я ошибался.
Аня данных людей назвала городскими сумасшедшими, и добавила, что их много в Москве, но в Питере она таких людей не встречала. Не согласен с ней в терминах. Вы встречали деревенских сумасшедших? А может лично знаете сумасшедших отшельников? Я - нет. Для меня это странные люди, как пел Джим Моррисон: People are Strange. Люди, которые потерялись в этой жизни, искалеченные ею. You don't understand me. Я не понимаю тебя. Разделение людей и наше одиночество - главное тема современного искусства, во всяком случае, как я ее вижу, вкупе с равнодушием. Когда я возвращался домой к друзьям, в вагоне метро была пустая скамейка, но никто не садился на нее: перед скамейкой, на полу, были довольно большие капли крови, еще свежие. Напротив сидел молодой парень с короткой стрижкой, среди темных его волос уже пробивались седые. Я прошел мимо этой скамейки и встал сбоку вагона, посмотрев на парня: на его пальцах была застывшая кровь. Люди, входившие в вагон, порывались сесть на сиденье, но, увидев пятна крови, спешно отходили назад, изредка, как и я, посматривая на парня. Интересно, что случилось в этом вагоне несколькими станциями ранее, и почему народ был так спокоен? Сомневаюсь, что у молодого человека капала кровь из носа, и он просто останавливал ее тыльной сторонной ладони, а затем пересел.
Раньше я считал Москву похожей на слоенный пирог, где ты можешь, смотря, как тебе повезет, попасть в слой говна, или сливок, или же в любой другой слой. В этот же приезд я понял: Москва - это государство в государстве, наше огромное Монако в бескрайней Франции. Она не столь большая, но сама по себе. И люди в ней по себе. Сами.
17.03.11